Разразившийся в 1990-х годах этно-конфессиональный конфликт на Балканах, имеющий в настоящее время широкий международный резонанс, содержит в своей предыстории не только результаты политики руководства коммунистических партий стран региона, но и конкретные исторические предпосылки, изучение которых должно способствовать недопущению этнических конфликтов на территории современной Беларуси.
С конца XII века и до установления турецкой власти Косово было составной частью Сербского государства. Нашествие турок на Балканы и включение Косово в состав Османской империи в XV веке привели к массовой эмиграции славян на запад и север, за реки Дунай и Саву, к заселению края турками и албанцами, насильственно обращающих часть сербов в ислам. Правда, еще в конце XIX века сербы, как православные, так и мусульмане, составляли в районе Косово и Метохия примерно половину населения.
К XVIII столетию почти весь Балканский регион оказался под властью Турции (хорваты и словенцы, обосновавшиеся на западе полуострова, попали в вассальную зависимость от Австро-Венгрии). Однако в ходе освободительной борьбы уже в 1878 году на Берлинском конгрессе государства Европы заставили Порту дать автономию южным славянам.
Созданное после Первой мировой войны в 1918 г. Королевство сербов, хорватов, словенцев уже с первого дня было отягощено грузом проблем. На территории нового государства оказалось значительное число различных многочисленных этнических (немцы, венгры, албанцы, чехи, словаки, румыны и турки) и конфессиональных (христиане, мусульмане, иудеи) групп, не только проживавших там ранее, но и появившихся на югославянских землях в результате послевоенного изменения границ. Область Косово и Метохия стала быстро заселяться выходцами из соседней Албании и к 1931 г. из всего население края, составлявшего 552 064 чел., 347 213 или 62,8 процента были албанцами [12, с. 117-118].
После начала Второй мировой войны и гитлеровской оккупации область Косово-Митровицa была подчинена непосредственно немецкому военному командованию, а бóльшая часть Косово в мае 1941 г. была передана находящейся под властью Италии Албании. С этого времени можно говорить о начале осуществления идеи колонизации этой территории албанцами [6, с. 181-185].
В послевоенный период югославские коммунисты провозгласили принцип братской дружбы и единства южных славян и других народов, живших в Югославии. Понимая взрывоопасность обстановки в косовском крае, правительство И.Б. Тито приняло политику привлечения албанцев на свою сторону. 6 марта 1945 г. было решено запретить примерно 50–60 тыс. сербским и черногорским поселенцам, бежавшим из Косово во время войны, возвратиться домой [9, с. 102]. В то же время, для иммигрантов из Албании граница была открыта, вплоть до югославско-албанского конфликта 1948 г. В течение этого периода примерно 25 тыс. албанцев перебрались в Косово. Белград решил оставить все как есть, ограничившись выплатой компенсации интернированным сербам. Помимо этого, согласно Закону об административном разделении Сербии на области, были официально объявлено об образовании Автономной области Воеводина и Автономной территории Косово и Метохия. Поступая таким образом, югославское правительство пыталось не только определить статус албанцев в Косово и создать предпосылки для объединения с Албанией, но и сформировать баланс между сербами и другими нациями в стране. В поддержку последнего можно привести тот факт, что такие автономные области были созданы только в пределах Сербии, а не в пределах Македонии или Черногории, где также имеются области с албанским меньшинством, или в пределах любой из других югославских республик (Хорватии или Боснии и Герцеговины) также с этнически смешанным населением [11, с. 27].
Конституция Федеративной Народной Республики Югославия (ФНРЮ) 1946 г., базировавшаяся на Советской Конституции 1936 г., должна была охранять права всех наций и меньшинств от политического доминирования любой из этнических групп. Однако на практике все было не так просто. Во-первых, албанский национальный вопрос игнорировался, а косоварам не предоставлялась полная территориальная автономия. Во-вторых, Воеводине, имевшей правительственную структуру, подобную республиканской, предоставлялся более высокий статус, чем Косово и Метохии. В-третьих, область не имела ни независимого законодательного органа, ни Верховного Суда, который был в Воеводине, а любое независимо принятое решение местной администрации отвергалось [7, с. 203] . Таким образом, Космет присоединялся к новой Югославской Федерации как простой придаток Сербии.
Политика коммунистов в последующие годы заключалась в лавировании между необходимостью способствовать развитию национального самосознания косовских албанцев и укреплять их единство с другими народами федеративной Югославии, и борьбой с албанским национализмом и сепаратизмом, источником и базой которого после 1948 г. стала соседняя Албания. Одновременно, КПЮ должна была пресекать любые проявления великосербского национализма [3, с. 189]. В результате такой политики, направленной на поддержку миграции в регионе, этнический состав Косово и Метохии начал постепенно меняться. В этот период стали закладываться предпосылки этнического дисбаланса в крае, который привел к межнациональному конфликту конца ХХ в. Тогда такое решение казалось лишь тактическим уступкой в геополитической игре, но через полвека линия Тито обернулся для Югославии кошмаром. Между тем цель, ради которой Тито укрепил албанскую диаспору и ущемил сербское коренное население в Косово – объединение Югославии и Албании, так и не была достигнута.
Албанское население не могло быть удовлетворено в полной мере сложившейся для них в Югославии ситуацией. В 1968 году недовольство cвоим правовым положением албанцы выразили на митингах, которые были разогнаны армейскими частями. Однако, различного рода стихийные протесты принесли свои плоды, и права наций и нацменьшинств благодаря конституциональным поправкам уравнялись. Конституция 1974 года заявляла о государственности республик и автономных краев и каждая из них рассматривалась как «государство, основанное на суверенитете народа...» [8, с. 159]. Но тогда уже сербы стали высказывать недовольство этой поправкой, осуждая политический протекционизм и историческую несправедливость по отношению к сербской нации, да и албанцы были не вполне удовлетворены, что подтвердило их восстание в 1981 году в Косово [1, с. 353–354].
В первой половине 1980-х годов стало достаточно ясно, что идет неуклонный процесс этнической албанизации края: здесь и высокая рождаемость в албанских семьях и процесс вытеснения неалбанцев (сербов, черногорцев, цыган, боснийских мусульман). 25 апреля 1987 года в Косово начались волнения местных сербов против притесняющих их албанцев. На встречу с митингующими приехал, ставший в этом же году председателем президиума ЦК Союза коммунистов Сербии, а тогда еще первый секретарь горкома Белграда, Слободан Милошевич. Не побоявшись выйти к людям, проговорив до 6 часов утра, он произнес ставшую знаменитой в стране фразу: «Албанские националисты должны осознать раз и навсегда: больше никто и никогда не посмеет вас бить», а позже добавив: «Албанские сепаратисты и националисты должны знать: их тирании здесь больше не будет» [3, c. 127].
В условиях многонационального федеративного государства чрезмерная децентрализация привела к ликвидации единого экономического пространства, к усилению центробежных тенденций и замыканию республик в своих административных территориальных границах. Руководство Сербии, понимая, что край находится в нескольких шагах от начала сецессии, принял решение о резком ограничении косовской и воеводинской автономии. 28 сентября 1989 г. были приняты поправки к Конституции 1988 г., по которой была фактически уничтожена автономия края: утрачивая элементы государственности, Косово подчинялось республиканским органам Сербии. А 28 сентября 1990 г. Скупщина Союзной Республики Сербия приняла новую Конституцию, по которой Косово получило широкую административно-территориальную самостоятельность: формирование органов, организаций и службы автономного края и т. д. Однако при этом край утрачивал государственную автономию. Косовары ответили на это акциями массового неповиновения, что в свою очередь приводило к локальной (тогда еще обычно бескровной) этнической чистке.
После 1989 г. косовские албанцы продолжили борьбу мирными способами. Они создали свою, параллельно сербской, систему самоуправления, образования, медицинского обслуживания, социального страхования, охраны общественного порядка. Они не служили в сербской армии, не платили налоги. Одновременно создавалась и теневая структура албанской власти, которая легализовалась в албанской диаспоре. Помимо теневого президента Ибрагима Руговы в Приштине, для Запада приобрело практически официальный статус теневое правительство Буджара Букоши в Мюнхене, который при поддержке диаспоры властями начал готовить «косовскую независимость» [4, c. 10].
Увязший в сербо-хорватском конфликте, а затем и в боснийском, Милошевич смотрел на Косово сквозь пальцы, явно не желая провоцировать новую войну, к тому же внутри самой Сербии. Сепаратизм начал раздирать Югославию, к этому добавились проблемы границ, так как административное расселение этнических групп не совпадало с историческим. Так называемый «парад суверенитетов» сопровождался буйным ростом национализма, что оставляло мало места для поиска компромисса. Так было с Хорватией, в которой были проигнорированы права сербов, так было в Боснии и Герцеговине, где к национальным вопросам прибавились проблемы религиозного характера. Каждый раз сербы пытались не дать развалить государство и каждый раз они обвинялись в агрессии, терроризме. Зачастую их обвиняли в том, за что они боролись. В западных СМИ преобладающими мотивами комментариев были рассуждения на тему «возврата к прошлому», «сербского удара по югославскому единству». С этого времени на Западе стали складываться антисербские пропагандистские стереотипы, отразившиеся впоследствии на развитие политических событий [2, c. 17].
События в Хорватии, Боснии и Герцеговине, заключение в 1995 г. Дейтонского соглашения – все это оказывало непосредственное влияние на события внутри самой Сербии. Уже в 1993–1994 гг. в Косово потекли деньги, снаряжение и оружие. Напряжение в крае росло и, по некоторым сведениям, в середине 1990-х гг. возник план раздела Косово на сербскую часть (богатый ископаемыми север края, в котором к тому же сосредоточены многие сербские святыни) и албанскую (граничащий с Албанией юг). Данный проект удовлетворял и Белград и лидеров косовских албанцев во главе с И. Руговой. Однако все планы испортила созданная в 1996 г. (по некоторым сведениям начало ее деятельности связывают с убийством в 1993 г. в Глоговаче сербских полицейских), а в 1998 году легализованная Армия Освобождения Косово (АОК). Не смотря на то, что лидеры данной организации заявляли о том, что у них «нет никакой идеологии», по мнению некоторых исследователей, в деятельности АОК прослеживается смесь идей фашизма и коммунизма [10, c. 28]. Освобождения Косово развернула полномасштабный террор сначала против косовских албанцев, не желающих сецессии и сотрудничающих с сербскими органами власти, а затем и против неалбанских (прежде всего сербских) мирных жителей и властей. Все это привело к ужесточению в крае полицейского режима и ответных репрессий против косоваров со стороны властей.
Дальнейшие события развивались настолько стремительно, что уже в середине 1990-х гг. в среде западных политиков возникла мысль о невозможности мирного урегулирования косовской проблемы. Переговоры то и дело заходили в тупик, а противоборствующие стороны не хотели идти на компромисс. Косовский «ящик Пандоры» первой открыла Германия, которая начала подходить к вопросу о «специфическом урегулировании» в Косово уже в 1994 г., а через пять лет Сербия вновь, как это было в годы Второй мировой войны, оказалась под бомбежками [5, с. 42].
Развитие политических событий в Югославии с конца 80-х годов XX века неоднократно приводило к разрешению споров с помощью силы. Однако весь мир, основанный на военных победах, в одночасье рухнул из-за неспособности лидеров различных стран найти компромисс. В политических играх переплелись и жажда власти, и национальные интересы, и стремление к мировому господству, и многие другие политические и экономические интересы. Но развязка этой игры получилась ужасной.
Использованная литература и источники
1. Власть – общество – реформы: Центральная и Юго-Восточная Европа. Вторая половина ХХ века / редкол. Э.Г. Задорожнюк (отв. ред.) [и др.]. – М.: Наука. – 2006. – 442 с.
2. Волков, В. К. трагедия Югославии // Новая и новейшая история – 1994. – №4–5. – С. 16–21.
3. Гуськова, Е.Ю. История Югославского кризиса (1990–2000) / Е.Ю. Гуськова. – М.: А. Соловьев. – 2001. – 720 с.
4. Кургиян, С., Бялый, Ю. Анатомия безумия. Об истоках югославского кризиса и его влиянии на мировую и российскую политику // Россия XXI – 1999. – №1. – С. 8–15.
5. Миличевич, П. Шесть агрессий Запада против южных славян в XX веке / П. Миличевич. – М.: Палея-свет. – 1999. – 218 с.
6. Павловец, Ю.С. Проблема албанского меньшинства Косово и Метохии в контексте югославско-албанских отношений (1941–1945) / Ю.С. Павловец // Ставропольский альманах Российского общества интеллектуальной истории. Вып. 6 (специальный): материалы межд. науч. семинара «Свое» и «Чужое» в исследовательском поле «истории пограничных областей», Пятигорск, 16–18 апреля 2004 г. / Ставропольский государственный университет; под ред. Т.А. Булыгиной [и др.]. – Ставрополь: Изд-во СГУ, 2004. – С.181–185.
7. Хрестоматиjа. (Одабраних изворних текстова из историjе за I и II раздел средњг усмереног образовња) / Срп. акад. наука и уметности; уред. Б. Ливович. – Београд: Просвета. – 1983. – 234 с.
8. Шрам, В.П. Развитие федерализма в СРЮ / В.П. Шрам // Журнал российского права. – 1999. – № 5–6. – С. 59–76.
9. Beloff, N. Tito’s flawed legacy: Yugoslavia and the West: 1939–1984 / N. Beloff. – London: Allen & Unwin. – 1985. – 188 с.
10. Hedges, С. Kosovo's Next Masters? / C. Hedges // Foreign affairs. – May/June 1999. – № 3. – С. 34–42.
11. Jerkovic, N. Kosovo and Methohija: An Integral Parts of the Republic of Serbia And FR Yugoslavia: Documents and Facts / N. Jerkovic. – Belgrade: Prosveta. – 1995. – 103 с.
12. Vickers, М. Between Serb and Albanian. A History of Kosovo / М. Vickers. – London: HURST & COMPANY. – 1998. – 346 с.